Возвращение в Тооредаан — 2 (СИ) - Страница 42


К оглавлению

42

— Жопа. — Ответил я ему делая большой глоток. — Похоже, предстоит еще одна драка, а это отребье уже считает, что навоевалось на сто лет вперед, и подвигов отнюдь не жаждет. Даже не представляю, как их снова получится загнать на чужую палубу.

— Ну, хе-хе… — Влез в разговор другой ветеран по кличке Осьминог, из-за соответствующей татуировки у него на лбу. — На то ты и офицер, чтобы загонять. Вот помню, когда я, почитай еще совсем мальцом, попал на службу республики… Ага, как сейчас помню, в палубные матросы их линейного корабля «Гордость Кредона». Ох же нас и строжило офицерье корабельное… По боевому расписанию, мое место у пушек было, так нам учения, почитай каждый день устраивали. Мы эту проклятую тридцатишести фунтовку, разве что на руках не носили и языками изнутри не вылизывали. …Так что, при первом же удобном случае, сделал я республике ручкой. И ни разу об этом не пожалел, потом. Так что, уж верно ты, Доктор Мушкет, знаешь как солдатню свою под картечь бросать, коли раньше и взаправду офицером был.

— У нас — не так. — Оборвал я Осьминога, которому похоже приспичило высказать все свои обидки на офицеров. — У нас, особенно в мои войска, народ сам просится. И больше всего боится, что его из армии выгонят. Там никого в бой загонять не приходится. …Ну да ладно об этом. Я вот о чем с вами поговорить хочу. — Идея разбивать бойцов на тройки-дюжины — хорошая, но с нашими не работает. Потому что она для бойцов хороша, а у нас — овцы, которые без пастуха только траву жрать способны да гадить где придется. Так что разобьем их на равные отряды, как раз по дюжине выходит. И во главе каждого из них, одного из ветеранов поставим.

— Не… — Протянул Осьминог. — Это не дело. Мы уж привыкли вместе. Вместе-то мы — сила, а с этой падалью возиться…

— Во-первых. — Опять оборвал его я. — Вместе вы конечно сила, но…, маленькая. И коли вас «эта падаль» не поддержит — сомнут эту силу в два счета. Во-вторых — когда меня на место помощника покойного ныне Клешни ставили, ты слово против не сказал? — Не сказал. Значит сейчас, я командую по закону. А раз я командую по закону, то ты **** такая, в бою будешь мои команды выполнять, а не обсуждать. Если чего не нравится, можешь потом против меня на совете высказаться, или просто — на поединок вызвать. А сейчас, можешь написать свое мнение на отдельном свитке, и засунуть себе в то место, которым ты думаешь, и я вовсе не голову имею в виду. Понял?

— Понял. — буркнул Осьминог.

Я посмотрел на него фирменным взглядом «а-ля Эвгений Сидорович», благо свирепости и злобности во мне, благодаря моим дорогим подчиненным, у меня скопилось предостаточно. Потом медленно обвел тем же взглядом и всех остальных. …Хм. Кажется они даже были довольны моим выступлением, и тем как я поставил Осьминога на место.

— Теперь следующее. — Продолжил я. — Нас мало, а корыто большущее. А полезут на нас с фрегата, да еще и возможно не одного. Предлагаю следующее — Собираем всех на юте и баке. На надстройках, мы какое-то время будем как в крепости. Заряжаем все имеющиеся на корабле мушкеты и пистолеты, и наши и трофейные. Вражины скорее всего, как и мы, полезут посередке, там удобнее и борта пониже. Надо будет развернуть внутрь пару пушек верхней палубы, все равно от этих двенадцатифунтовок толку не много, ядро, даже в упор, борт фрегата не возьмет…

— Погодь. — Перебил меня доселе молчавший Биидша. — Это чего же ты предлагаешь, палить по своему кораблю из своих же пушек? Да даже картечь…

— А кто говорит о картечи? — Оборвал его я. — Зарядим мушкетными пулями, я видел в арсенале, их почти два полных мешка, пороха — половинная навеска, а может и вовсе — треть от обычного заряда. Нацелим из одного угла, наискосок, в сторону противоположного борта, чтобы надстройки не задели, и как можно ниже, под задние катки лафетов подложить чего-нибудь надо будет. Палубу, все едино не пробьет, а врага посечет знатно. Мы, при этом, будем на возвышении, до нас долететь не должно. Короче — не особо препятствуем врагу лезть на наше корыто. Когда их перелезет достаточно много, палим из пушек, потом — разряжаем мушкеты и пистолеты, а дальше, уже и за сабли можно браться.

— Чудно придумал… — Задумчиво почесывая затылок, сказал Осьминог — наиболее опытный, среди нас канонир. — Но в конце-то концов, а чего нам терять? Коли те красавцы, — кивнул он в сторону борта. — До нас доберутся, все едино живым нам из той заварухи не выбраться. А тут хоть повеселимся напоследок.

* * *

Ветер и волны, заставляли нашу галеру идти своим курсом, все дальше и дальше отдаляя нас от основного отряда, ведшего классический линейный бой с кораблями-охранниками удихов. Так что вскоре стало ясно даже мне, что драки нам не избежать, поскольку два вражеских фрегата уже подошли достаточно близко, чтобы пинать нас залпами погонных орудий. Целили они, кажется по такелажу, пытаясь срубить нам и так немногочисленные паруса, так что работать их пальба особо не мешала. Мы же, тем временем, развили лихорадочную деятельность. Надо было развернуть и закрепить четыре пушки в каждом углу палубы, чтобы с какого бы борта не полез враг, наш залп его бы настиг. И если кто-то думает что возиться с весящей хорошо за тонну бронзовой чушкой, на качающейся палубе, это развлечение — желаю ему так всю жизнь развлекаться! Потом — зарядить пушки, тоже, знаете ли, возни хватает. Это вам не снаряд в казенник загнать. Сначала рассчитать нужное количество пороха. Потом забить деревянный пыж который вытолкнет картечь из пушки. Пульки надо разложить по специальным мешочкам, и запихать их в ствол, потом укрепить все это огромными комками старых парусов и пакли. А палуба при этом ходит под ногами ходуном так, что тяжеленная пушка дергается, даже будучи «стреноженной» специальными растяжками… Кстати!

42